Лабиринт смерти - Страница 39

Ушаков сделал жест рукой, словно обводя все, что происходило вокруг. Кореец внимательно посмотрел на русского, потом наклонил голову вбок, чуть прищурился. Максиму показалось – не верит. Но почему?

– Вместе пойдем? – вместо комментариев предложил Пак. – Думаю, так легче. Я буду контролировать передний сектор, ты – задний.

– Согласен! – обрадованно кивнул Ушаков.

Показалось, гора свалилась с плеч. Рядом с Паком он чувствовал себя гораздо увереннее, спокойнее.

– Пошли! – коротко приказал кореец.

Он двинулся по коридору, внимательно изучая и пол, и стены, и потолок, словно ждал от них какого-то подвоха. Чуть помедлив, Ушаков зашагал следом, стараясь действовать так же внимательно и не наступать на пятки ведущему. Максиму очень не хотелось оставаться одному в недрах чудовищной системы, проглотившей игроков.

Тусовка становилась увлекательнее и увлекательнее. Стрелять в призрачных львов или варанов было, конечно, прикольно, но когда выяснилось, что условия изменились – теперь все стреляют во всех, – стало гораздо веселее. Саша Метелкин сразу приободрился. Режиссеры и звукооператоры клуба были настоящими мастерами. Крики обреченных, вопли умиравших, стоны и мольбы о пощаде – все получилось как настоящее. И не разберешь, сколько на самом деле жертв внутри лабиринта.

Сашка, посмеиваясь и пережевывая резинку, двигался по коридорам. Всматривался в полутьму проходов и боковых галерей. Жаль, цели попадались нечасто. Он сумел подстрелить только двоих работников клуба – седоволосого мужика да молодую девчонку. Мужика зацепил кто-то другой, но не насмерть. Раненый сидел у стены, вытянув ноги, в обнимку с автоматом. Видимо, надеялся, что сумеет избежать финала. Не тут-то было. Несмотря на скудное освещение, Метелкин вовремя заметил горемыку. Игрок, сотрудник клуба – какая разница?

Первым выстрелом Сашка угодил раненому в плечо. Тот вскрикнул одновременно с «охотником». Только один кричал от боли, другой – от восторга. Лазерные автоматы – отличные машинки. Классные! Бьют точно в цель, даже с приличного расстояния. Седоволосый уронил свою пушку. Стал нервно озираться по сторонам, выискивая противника. Самое прикольное было издеваться над жертвой, оставаясь неуязвимым…

Метелкин стрелял еще несколько раз – с колена, потом – стоя, прижав автомат к плечу. Он целился то в ногу, то в бок, так, чтоб раны не были смертельными. Если попадал, слышал новые стоны противника. Лучшее подтверждение тому, что он меткий стрелок. Потом Сашке пришла идея попробовать другой способ, и он принялся лупить от бедра – как черномазая обезьяна во время тренинга. С пятого или десятого выстрела удалось попасть в голову. Человек заткнулся, сполз на пол.

С девчонкой все вышло по-другому. В одном из переходов с этажа на этаж – совершенно неожиданно – она бросилась Сашке на шею. С рыданием и мольбами спасти ее «от этого ужаса». Дура! Нашла время прикалываться! Такая классная развлекуха! Метелкин с раздражением оттолкнул девицу, но та, словно не понимая, лишняя в этой игре, снова бросилась ему на шею. С громким плачем.

Пришлось ударить прикладом. Когда рыжая грохнулась на железные ступени, ее длинные волосы разметались во все стороны. Метелкин хорошо это запомнил – ужас в глазах, перекошенный рот. Рыжие пряди по фигурным ступенькам. И три выстрела почти в упор – в живот, в грудь.

Дура! Нашла время прикалываться… Попала в игровое поле – бегай! Люди по пятьсот баксов выложили. Какого черта на шею бросаешься? Мало, что ль, таких дур за пределами клуба? Увидят спортивный «Порше», так словно шизеют. Сами юбку задирают, даже когда никто не просит. А как правильно? Сначала спросить: пора или нет.

Соображать надо, коза! Каждой фишке – свое место. Человек пришел в клуб за другим. Поняла? Оттянуться на полную катушку. А ты? Ты – на шею. Дура! Одно слово – дура! После трех выстрелов в упор рыжеволосая девчонка заткнулась. Метелкин равнодушно перешагнул через нее, двинулся дальше, вверх. Он не сомневался, что встретит еще немало интересного.

Так и вышло. На другом горизонте ему попался железный истукан. В прозрачной башке вращалась какая-то антеннка. Вот хрень, а?! Шутники! Может, этот дебильный робот и крут, и не промахивается. Может, он и стоит тех бабок, что на него потрачены. Но мочить людей гораздо интереснее. С железякой все слишком просто. Быстро. Надо только обойти ее сбоку или сзади. Так, чтоб робот не успел прицелиться раньше человека. Вот и вся стратегия.

Метелкин подстрелил механическую куклу, но ждать, пока ему поаплодируют, не стал. В конце концов, он заплатил бабки за крутой оттяг. Сашка разбил голову железяки прикладом автомата. А потом, пока та беспомощно размахивала руками, потеряв ориентацию в пространстве, подкараулил, сильно толкнул в сторону лестницы. Раз, и еще раз.

Машина пыталась демпфировать удары, восстанавливала равновесие. Но не видела того, что видел человек. Метелкин толкнул ее в третий раз. Железная кукла не нашла точку опоры, загремела по ступенькам, перекатываясь и теряя какие-то части механизма. Замерла неподалеку от мертвой девчонки.

– Надо было через перила сбросить! – с сожалением пробормотал Сашка. – Круче! Звону больше.

Но все равно неинтересно. Охотиться на людей – гораздо увлекательнее. Найти, опередить, выстрелить первым. А какие проблемы? Все в равных условиях! Все заплатили бабки. Подписали бумаги, приняли ответственность на себя. Значит, каждый оттягивается так, как считает нужным. Это место – вне закона. И ему, Метелкину, ровным счетом плевать на чьи-то крики и стоны.